"Дядя Ваня", Театр им. Ленсовета, Санкт-Петербург
Вы с Юрием Николаевичем Бутусовым работаете уже давно и на разных площадках. Какой Юрий Николаевич был «дома» – в Театре Ленсовета, еще и как художественный руководитель? Была ли разница в его работе?
Как режиссера, наверное, нет. Разница была лишь в том, что у него были какие-то дела, связанные с работой главного режиссtра. А в плане постановки все так же.
Вы работали с множеством известных театральных режиссеров, таких как Адольф Шапиро, Сергей Землянский, Евгений Писарев, Александр Горбань и другие. Как началось ваше сотрудничество с Юрием Николаевичем? Чем режиссер Бутусов отличается от своих коллег?
Юрий Николаевич отличается от всех режиссеров, так же как и каждый режиссер отличается друг от друга. Я не встречал еще одинаковых режиссеров. Каждый в силу своих творческих качеств или видения, делает свой собственный театральный коктейль. Сравнивать бесполезно.
Познакомились мы в Театре им. Пушкина, на спектакле «Добрый человек из Сезуана». Шишкин и Бутусов попросили театр предложить им кого-нибудь из осветительского цеха, с которым они сделают свет. Евгений Писарев и Анна Волк решили все-таки пригласить художника по свету со стороны и попросили меня помочь. Я, конечно, согласился, так как мне было интересно поработать с Юрием Николаевичем и Александром Романовичем. На выпуске мы нашли точки соприкосновения, потом попробовали еще, уже в Театре им. Ленсовета. С того момента как-то занялось.
Чехов – один из самых известных драматургов, которые ставятся на театре. С Юрием Бутусовым вы работали над двумя его произведениями: «Три сестры» и «Дядя Ваня». Что за явление для вас этот писатель?
Чехов для меня – это великий драматург. Я учился в школе студии МХАТ им. Чехова, и нам очень много рассказывали о его театральных и околотеатральных историях, о его жизни. И конечно такие знания биографии писателя делают знакомство с его произведениями еще интереснее, глубже что ли.
Кто из героев «Дяди Вани» вам роднее? Кому Вы сочувствуете?
Войницкому, конечно. Так ведь про него пьеса.
Вы участвовали в постановке «Дяди Вани» в Шанхайском центре драматического искусства режиссера Адольфа Шапиро. Чем принципиально отличаются спектакли Бутусова и Шапиро?
Всем. Это же два разных режиссера. А потом в Шанхае пьеса исполнялась на китайском языке. Первый раз я увидел произведение, которое знаю с детства, но на китайском. И это по-настоящему забавно. «Дядя Ваня» Бутусова – это другой спектакль или лучше сказать «по-другому». Мне такой театр близок. Так что «Дядя Ваня», которого показал Юрий Николаевич, для меня самый интересный.
В 2016 году вы стали лауреатом «Золотой Маски» за спектакль Юрия Николаевича Бутусова «Бег», сегодня вы номинированы тоже за спектакль Бутусова. Является ли он для вас на главным режиссером в вашей жизни на данный момент?
Юрий Николаевич показал мне драматический театр. Или драматический театр, который стал для меня интересным. Я же из музыкального театра. Музыкальный театр юного актера, Большой театр, Театр Оперетты… И считаю, себя представителем музыкального театра и люблю его больше. Поэтому он для меня, конечно, особенный режиссер. Все началось же с «Доброго человека из Сезуана». Так вышло, что это была удачная постановка, более того, в ней участвовал замечательный ансамбль артистов, с которыми я учился в институте, я всех их знал, и было очень интересно наблюдать за процессом.
А какой спектакль в вашей биографии явился переломным? Самым значимым в карьере?
Я для себя, наверное, не выберу такую постановку. Но я всегда считал, что это была русская версия мюзикла «Zorro» компании «Stage Entertainment», потому что у нее была самая большая аудитория. За сезон было спектаклей двести пятьдесят. Мой первый крупный проект. Может быть, я и ошибаюсь. А самый мой любимый спектакль того времени – это «Сказки Гофмана» в Мариинском театре. С ним, кстати, связана моя первая номинация на «Маску».
Никогда не думали стать режиссером? Возникают ли мысли: А вот тут я бы сделал по-другому?
Стать режиссером не хочется, так как я понимаю, что это за профессия. Я работаю с очень большими деятелями искусства и знаю, чего это им стоит. Я понимаю, что это длинный путь. То есть мне нужна еще одна жизнь, чтобы стать хорошим режиссером, а плохим быть уже не хочется. Если бы я был плохим художником, я точно так же мог бы стать плохим режиссером. Какая разница.
Сейчас Театр им. Ленсовета переживает трудные времена, как вы относитесь к сложившейся ситуации?
Мы не знаем всех нюансов. У меня вызывает страшное разочарование, что обе стороны конфликта не смогли прийти к соглашению. В любом случае, я за Юрия Николаевича, так как для меня он творческая лидер театра. Но обидно, что это всё-таки произошло. Это большая ошибка для Петербурга и для всего театрального сообщества.
