"Чук и Гек", Александринский театр, Санкт-Петербург
Вы уже не первый раз работаете с Михаилом Патласовым. Расскажите, как началось это сотрудничество?
Александр Мохов: Первым спектаклем, который мы делали вместе, был спектакль «Шум». Он тоже был поставлен на Новой сцене Александринского театра, четыре года назад. Он и технически сложным был, и команда в нем была сложносоставная.
А в команду «Чука и Гека» как вы попали?
Александр: Именно вследствие того, что мы уже работали с Михаилом и нам оказалось интересно работать вместе.
Мария Лукка: Да, мы надеемся, что это взаимно.
Александр: После «Шума» мы уже несколько совместных проектов сделали.
От чего вы отталкивались при создании образа спектакля? Изучались архивные документы, к примеру?
Александр: Конечно процесс получился общий, мы все варились в этой информации и читали огромное количество материалов, которые компилировали драматурги Андрей Совлачков и Алина Шклярская. Они резали на столе эти огромные полотна текстов, чтобы скомпоновать все вместе, чтобы это хорошо работало.
Мария: Материалов там на несколько часов. Шесть или восемь, может быть.
Я читала в интервью, что изначально было много документов, которые Михаил давал актерам, и они сами уже что-то выбирали. А вы как-то участвовали в отборе или с готовым материалом работали?
Александр: Минимально. У нас была огромная работа по своей части. Потому что, сами понимаете, там очень много деталей. Мы сначала делали огромное количество картонных макетов, примерялись, что какого размера должно быть, а потом уже создавали чистовые макеты.
И их должно было быть еще больше, но не все они вошли в спектакль, мы не все успели охватить на репетициях. Это очень необычный спектакль именно с той точки зрения, что он требует большого внимания к технике. А техника – это сложная история, она сложно сочетается с театром. То есть за какой-то определенный, очень маленький, временной промежуток нужно выдать высокое качество видео, игры артиста, света, звука. Это очень и очень трудно сделать.
Мария: Ну, тут мы должны упомянуть наших коллег – художников медиа.
Александр: Да, наши видео-художники: Mike Iv – Михаил Иванов – и Алина Тихонова.
Мария: Они работают прямо на площадке. Алина, например, это девочка в галстуке,
Майк работает в той части сцены, где зрителю его практически не видно. Вся наша работа выстраивалась вместе с ними. Поэтому то, что мы видим – это не только мы, это и они тоже.
Александр: Еще нельзя не сказать про художника по свету Стаса Свистуновича, который тоже номинирован в этом году за работу в спектакле Большого драматического театра «Губернатор». Он уникальный человек и помогал нам не только со светом. Он распространяет свою деятельность на весь процесс создания спектакля, и это очень круто. В общем, у нас получилась полностью командная работа.
А как появилась идея использования камер и макетов в спектакле?
Александр: На самом деле это все было уже. Общая концепция уже существовала в готовом виде у режиссера в голове, мы просто ее конкретизировали. Копались, уже выходили на какие-то формы и сочетания.
Мария: Да, это Мишина была идея сделать такой… фильм.
И пространство спектакля больше напоминает съемочную площадку.
Александр: Наш главный объект – это такое сочетание рекламного щита, экрана и лагерной вышки. Очень важно, что он наклонен в сторону зрителя, так как наклон создает ощущение того, что объект давит, что он может свалиться, в конце концов, и задавить.
Расскажите, как вы вдвоем работаете? Есть какое-то разделение труда?
Мария: На уровне придумывания у нас разделения вроде как бы и нет. Но когда дело доходит до реализации, у нас немножко распределяется то, кто чем занимается. Поскольку театр – такое патриархальное место, мальчикам доверяют всегда большие, сложные, здоровые, тяжелые железяки, а девочкам снисходительно доверяют тряпочки. Ну, и у нас тоже так повелось. Мы работаем давно, и, видимо, стало удобно так делать. Но, в принципе, все равно мы работаем вдвоем очень тесно и все время обращаемся друг к другу за советами, как-то корректируем друг друга… Поскольку мы родственники…
Александр: Практически (смеется)!
Мария: … то нам этого очень легко добиться.
Есть какой-нибудь материал, который вы мечтаете воплотить на сцене?
Александр: Есть задумки архитектурно-пространственные, связанные с какими-то фактурами. То есть у нас есть какие-то идеи, но они пластические скорее, а не литературные.
Мария: Но мне, например, повезло: я один раз делала оперный спектакль и мне очень понравилось. Здорово и интересно, когда все совпадает: световая, музыкальная и визуальная составляющие. Если хорошо получается, то возникает какое-то невероятное ощущение синтеза.
И в конце я не могу не спросить вас о текущей ситуации в театральном мире Петербурга… Вы тоже работали с Юрием Бутусовым в Театре Ленсовета, делали спектакль «Комната Шекспира».
Александр: Да, и нас возмущает сложившаяся ситуация. Такая глухота власти и такая вопиющая несправедливость. Жаль артистов, которые очень любят свой театр и просто живут своей работой, и зрителей, которых за семь лет работы Бутусова в Ленсовете театр успел завоевать.
Мария: Мне кажется, что чиновники вообще ничего не понимают. Им кажется, что театр – это для них, что они им руководят и что они главные. Но на самом деле все не так. Потому что вот если, например, сейчас весь актерский костяк, работающий с Бутусовым скажет «нет» и уйдет, то театра не будет вообще. Ни один спектакль не сможет играться, поскольку во всех спектаклях занята молодежь с курса, который патронировал Бутусов. И, честно говоря, у чиновников совершенно неверное отношение к ситуации, потому что такие явления, как Бутусов – извините за пафос – нужно беречь. Да, он неудобный человек, он может быть резок, но, тем не менее, это крайне значимая фигура в театре. И Питере, в нашей стране в целом, и за рубежом.
