"Антигона", Башкирский театр драмы им. М. Гафури, Уфа
Альберт, когда вы создаете атмосферу пространства в спектакле, на начальном этапе для вас важнее непосредственно литературный источник или тема в целом?
Я думаю всегда важен баланс. Но для меня и сама пьеса, и то, о чем будет спектакль, чаще не разделяются. Важно их учитывать эти две вещи как разнозначные.
Как вы ищите основной образ спектакля? Как, например, возник покрытый полиэтиленом и строительными лесами дворец Креона?
Мы долго обсуждали с режиссером, как показать, что Креон правитель-временщик, как выразить, в какой процесс он попадает. В ходе репетиций и долгих разговоров мы пришли к выводу, что на сцене будет идти вечный ремонт, который легко начать, но невозможно закончить – его можно лишь остановить. Море, которое видно на заднике сцены, напоминает, что подобное действие действительно происходило когда-то во времена Софокла.
Вообще, репетиции «Антигоны» отличались какой-то особенно теплой атмосферой, хотя это был довольно непростой и напряженный процесс. Для меня это была первая совместная работа с Фаридом Бикчантаевым и меня, как и всю нашу команду Фарид Рафкатович, поразил чувством такта, тем как он умеет выслушать предложения, идеи, своей не категоричностью по отношению к другому мнению, умением увлечь в процесс придумывания, в котором ты себя чувствуешь соавтором, а не просто исполнителем. Поэтому в моей личном списке спектаклей, над которыми я работал, теперь в рейтинге, на первом месте "Антигона".
Это вечный ремонт – история про созидание или все же разрушение? Получается, что каждый следующий правитель старается не столько создать свое, сколько уничтожить сделанное предшественником.
Это, на мой взгляд история, про то как Креон, придя к власти хочет сделать что-то хорошее, но получается как всегда. У нас в Уфе на сегодняшний день почти полностью уничтожен старый город, деревянные постройки, с огромной скоростью заменяются высотками. Понятно, что деревянные дома, которые сносят, может, и не представляют собой огромного культурного значения. Но постепенно вместе исчезновением улиц, к которым привык с детства, возникает чувство, что и из тебя что-то вырвали, стерли. Ведь на самом деле и те, кто строит новые красивые высотные дома, тоже хотят, чтобы город был красивым. Но получается, что приходится чем-то жертвовать.
Вам важно было передать ощущение пустоты? Что все строят новое, а нового при этом не появляется?
Да, но это не только ощущение пространственной пустоты, это еще и особое переживание времени. Это историческое безвременье, когда ремонт находится в фазе стагнации и уже непонятно, что будет дальше.
В «Антигоне» кроме исторических аллюзий есть и культурные, как они отряжены в сценографии?
У нас есть разбросанные части античных скульптур, даже осколки. Сперва мы думали собрать их в коробки, как собирают старые вещи при переезде или при все том же ремонте, но в итоге так и оставили лежать на сцене.
Но здесь можно увидеть еще и демонтаж памятников, возведенных в предшествующее правление? Или такая интерпретация будет преувеличение?
Почему же, вполне допустимо считать и так.
В спектакле вы выступили еще и в качестве художника по костюмам. Исполнительница главной роли Лилия Галина сказала в интервью, что вы предложили ей в какой-то момент репетиций придумать для ее персонажа шапку. Как, на ваш взгляд эта деталь, раскрывает ее образ?
Думаю, в какой-то момент она помогает героине усиливать сопротивление
А как появился пиджак героя Алмаса Амирова, исполняющего роль Хора? Почему он так похож на пиджак Алексея Бартошевича?
Да, с этим пиджаком забавная вещь вышла. Однако тут дело не только в Бартошевиче, потому что в похожем стиле одевается и наш режиссер. Вельветовые брюки у него есть. И я знаю, что он часто носит свой любимый пиджак, который из Лондона привез лет десять назад. Так что в этом образе угадывается и Бартошевич, и Бикчантаев одновременно.
У некоторых больше вопросов возникало по поводу тюбетейки героя. Но сказать однозначно, на что она похожа: на шапку академиков или на элемент национальной одежды – сложно. Хотя определенная связь времен есть. Наш театр был основан в 1919 году, и среди первых названий из класиического репертуара была трагедия Софокла «Царь Эдип». Поэтому, возможно, эта тюбетейка несет в себе что-то как будто и от того шедшего век назад спетакля-трагедии.
