"Наяда и рыбак. Сюита", Театр оперы и балета, Екатеринбург
Вы – балетмейстер-исследователь, балетмейстер-реставратор старинных балетов, и известно, что вы начинаете работу над новым названием со сбора информации. Расскажите, как вы готовились к постановке «Наяда и рыбак. Сюита»?
Ну, во-первых, мне всегда был интересен тот вариант, который достался нам в наследство. Возник он в начале 80-х годов благодаря нашему замечательному балетмейстеру Петру Андреевичу Гусеву. Я начал раскручивать эту историю с 80-х годов и пришел как раз к 1903 году, к тому, что на самом деле это поставил не Мариус Петипа и не Жюль Перро, как писали в программках советского времени, а Александр Ширяев. Различного рода источники в архивах и в библиотеках и, в частности, в воспоминаниях самого Ширяева говорят о том, что именно эту хореографию он поставил заново абсолютно сам. И пронес эту хореографию до 20-х годов, когда сам балет уже не шел, а фрагменты из этого балета ставились в Ленинградском хореографическом училище. И именно в эти 20-30-е годы Петр Андреевич Гусев, будучи начинающим танцовщиком, как раз это видел, танцевал, потом записал своим удобным способом, хотя у него были записи некоторые, которые достались ему от Ширяева. И потом периодически по памяти вспоминал эту хореографию, чтобы просто не забыть. Применения этому и особого интереса не было, время такое было, когда на историю балета не очень обращали внимание, строили новое и большое. И только лишь в начале 80-х годов ему предоставилась возможность сначала на сцене Малого театра, тогда он назывался МАЛЕГОТ, в Ленинграде, и потом на сцене Большого театра воплотить часть сюиты, часть первого акта из этого большого трехактного балета «Наяда и рыбак». Начал я с авторства, а потом начал собирать уже различного рода документы, касающиеся не только хореографии, но и восстановления музыкальной партитуры спектакля.
Потрясающе, какая колоссальная работа проделана.
Это мой такой обыкновенный путь. Я привык все делать сам и докапываться, я имею в виду и декорации, и костюмы, и музыкальную партитуру, и хореографию – мне как-то удобнее все собирать, и уже для себя выстраивать свою линию, что я хочу, к какому времени обратиться, какие есть документы или просто куда меня заведут собственные желания.
Во время самой постановки во время работы с артистами вы им советуете что-то прочитать, посмотреть?
В данном случае происходило проще: я сам ставил, естественно, я сам репетировал, поэтому я сам рассказывал на репетиции, кто есть кто, зачем, какие есть взаимоотношения. Там все достаточно просто, это же большая сюита, это практически первый акт балета «Наяда и рыбак» и два номера из финального третьего акта. При этом, я, естественно, показывал первоначальное либретто этого спектакля, где очень подробно все расписано, все либретто XIX века очень подробные.
Как родилась сама идея постановки «Наяда и рыбак. Сюита». Это было ваше предложение или руководство Екатеринбургского театра на вас с ним вышло?
Знаете, как часто бывает, это такая череда обстоятельств и случайностей. Это была идея Славы Самодурова, она возникла из нашего диалога. У них был замечательный вечер по принципу XIX век, XX и XXI. Там на месте, на котором сейчас находится сюита «Наяды и рыбака», было большое классическое па из балета «Пахита». Они задумывали с Сергеем Вихаревым сделать балет целиком, к сожалению, Сережа Вихарев не успел это осуществить, поэтому идея наполовину повисла в воздухе. Место освободилось, потому что уже не было надобности в большом классическом па. И поэтому нужно было найти некое такое адекватное гран па произведение, которое, с одной стороны, заполнило историю с тремя одноактными балетами, а, с другой стороны, подходило бы труппе и развивало бы их в том числе, потому что задача любого руководителя труппы – это еще найти не только интересное для зрителей произведение, но и нечто полезное для развития определенной техники у артистов. Наш выбор пал на «Наяду и рыбака», и таким образом эта идея осуществилась.
Во время подготовки к нашему интервью я смотрела информацию о других новых постановках «Наяды» и получается, что те немногие – это уже несколько осовремененные версии, а ваша имеет связь с прошлым.
Я заполнял лакуны исчезнувшего текста своей хореографией, которая органично сочеталась бы с уже существующей, восстанавливал оригинальную партитуру для этого. Поэтому, в любом случае, задача балетмейстера-реставратора она достаточно многогранная. Я хотел бы, чтобы декорации и костюмы были оригинальные того же 1903 года, но не сохранились эскизы ни костюмов, ни декораций этого периода, поэтому я ориентировался на те гравюры, которые вышли к премьере балета в эпоху романтизма в Лондоне, и ставил задачу художникам. У меня замечательные художники – петербуржцы Андрей Войтенко и Татьяна Ногинова – замечательные, образованные люди и стилисты, которые буквально хватают на лету все мои идеи и мысли.
Вы немного опередили мой вопрос по поводу соединения «Наяда и рыбак. Сюита» с двумя другими одноактными балетами в вечер «На пуантах». Однако сама премьера, как я так понимаю, вышла с другими двумя одноактными балетами молодых балетмейстеров?
Да-да.
По какому принципу было это объединение?
Ну, в этой связке он шел единственный раз. Но в дальнейшем все немного преобразовалось. Там был балет Ханса ван Манена «Пять танго» и молодые хореографы, штатная работа в театре. Мне кажется, это тоже был очень интересный контраст, потому что вечер получился достаточно интересный. «Наяда и рыбак» опять же отвечала за XIX век – начало XX, за XXI век отвечали те молодые художники, которые ставили впервые, и за XX век в полном объеме отвечал замечательный Ханс ван Манен. Такое прекрасное соседство старого с совсем новым.
Контраст истории и современности.
Да, показательно, как трансформируется вообще танец, мысль и движение во времени.
Как раз хотелось бы спросить про современность, только несколько в другом ключе: как вы считаете, в последнее время возрос интерес к балету у молодой аудитории?
Мне кажется, да, потому что молодежь можно увидеть как на классических спектаклях, так и на современных. Понятно, что это разные формы мышления: молодежь, которая ставит сегодня и сейчас, и Мариус Петипа со своими балетами в XIX веке. Но, мне кажется, если молодежь начинает с чего-то нового, привлекающего их внимание и чувства, то потом все равно с течением временем они взрослеют, мудреют и понимают, что кроме этого есть базовые классические спектакли. Если ты не обратился к ним изначально, то вполне вероятно, что, взрослея, ты все равно придешь к этой основе. А в такого рода вечерах как раз можно и увидеть все эти разные пласты и выбрать что-то на данный момент для себя и что-то на будущее. Для людей старшего поколения, конечно, с одной стороны, посмотреть что-то привычное для себя, если они любят классическое искусство, и посмотреть сегодняшний день, будущее, если это молодые какие-то хореографы. Главное – как это сделано, интересно или не интересно – главный критерий.
