"Снег любви", "Этюд-театр", Санкт-Петербург
Спектакль Николая Русского "Снег любви" – одновременно сложный и очень простой (оказывается, такое возможно). Его сложность в том, что он сначала дает зрителям возможность расслабиться в приятном театральном полумраке, а потом внезапно выносит на поверхность их сознания множество болезненных тем и ощущений: полузабытые детские воспоминания, страхи, знакомое многим ощущение душевного холода, сменяемого теплом. А простота постановки открывается, когда, несмотря на все разнообразие мотивов и ощущений, ближе к концу спектакля зрителю все-таки становится ясно, как все перечисленное можно свести воедино. Центральной темой оказывается множество обличий человека внутри него самого. Как много образов сидит в нас самих, сколько масок мы носим, сколько ролей играем, при этом сами об этом не знаем.
На эту идею и работает все происходящее на сцене. Начнем с того, что в спектакле всего два артиста, но действующих лиц как минимум пять, а может быть, даже шесть или больше – смотря какой образ за кого принять. Актеры Андрей Гончаров и Анна Донченко играют папу, сына, школьного инструктора, собаку, закадровую маму, любовницу или ту же маму из прошлого, и еще пару коллективных юнгианских архетипов и фантазийных персонажей своих же героев. Мы видим на сцене мальчика Мишу, но выглядит он как девушка, она же – домашняя собака, но очень, надо отметить, сексуальная собака. Отец мальчика будто сам впадает в детство и буквально обнажается, открывая свою душу, при этом собака в его воображении становится некоей женщиной из прошлого.
В одной из сцен Миша начинает говорить как ребенок-инвалид, в другой – отец становится инструктором по стрельбе. А может быть, стать инструктором – это мечта Миши? Все персонажи то впадают в детство, то чувствуют себя героями (а ведь любому хотелось бы хоть недолго побыть героем, не правда ли?), становятся артистами и поют песни (актеры играют артистов внутри своих персонажей, уже смешно?). Несмотря на всю свою многогранность, они боятся показать ее, а слабые стороны прячут не только от посторонних, но и от самих себя. Какая-то часть Миши ненавидела отца, хотя формально все друг друга любят (постоянно идет снег любви, даже на экране сломанного телевизора). Или Мише так не хватало внимания папы, что он мысленно убил его? Или это папа изначально все подстроил и по-настоящему выстрелил в стену, попав рикошетом себе в голову? А мальчик хотел почувствовать, каково быть мамой, которая почему-то никак не придет домой? Может быть, в семье вообще не было детей, а мама очень красива, но сошла с ума?
Сколько сторон может вместить структура человеческой личности? Так много, что страшно представить. А мир вокруг столь холоден, со свистом дует трамонтана, невозможно идти, не цепляясь за стену. И лучше спрятать себя поглубже от себя самого, скукожить мечты, страхи, комплексы и надежды, забыть о них. Только вот как бы они не выстрелили в самый неподходящий момент, как это произошло в спектакле.
