"Wassa", Курганский государственный театр драмы, Курган
Как началась ваша совместная работа с Курганским Театром Драмы?
Как обычно, меня пригласили, и я поехал. Материал мы выбирали совместно с театром. Они предложили несколько пьес, и выбор зависел от наличия артистов. Когда я понял, что в театре есть Васса, а я увидел это моментально, за одну секунду, взяли «Вассу».
Какое у вас было первое впечатление от труппы?
Мне показалось, что в них есть хулиганство. И это самое главное. Все остальное уже зависело от меня.
Вы приехали из столицы в провинциальный театр. Чувствовали ли вы между собой разрыв, скажем, культурного бэкграунда?
Я себя не считаю столичным. То есть я не делаю этого различия между столицей и провинцией. Проблема в том, что тебя считают столичным. Для кого-то это, может быть, гордость, а для меня – смущение. А бэкграунд ты ежедневно создаешь себе сам.
В Кургане ведь ничего нет, кроме театра. Магазин, пара кафе, да главная улица, по которой опять же идешь в театр. Ведь согласитесь, условия для работы прекрасные.
Насколько актеры были открыты, готовы к тому, что вы им предложите?
Они были открыты и смелы, но не сразу. Сначала было недоверие. Возможно, им казалось, что я приехал по-быстрому заработать денег, отхалтурить и уехать. Но когда на одной из репетиций я сыграл перед ними буквально весь спектакль, сорвав под конец голос, отношение изменилось.
Первое время было очень нелегко. Многое нужно было артистам рассказать, многому научить и научиться самому. Материал непростой. Но я знал, чего хочу, и к этому шел. А артисты и театр мне помогали. В Кургане мне дали абсолютную свободу – а это главная составляющая для меня. И вообще, я соглашаюсь только на те предложения, где я уверен, что у меня будет свобода. Я знаю, что в «Вассе» есть ошибки и недочеты, но это на 100% мои ошибки, и я их никому не отдам.
Я театру очень многим обязан. Те предложения на постановку, которые у меня сейчас есть, в том числе и не в России, во многом я получил благодаря «Вассе».
Чем вам кажется сегодня важным и нужным этот текст Горького?
Для меня сейчас важна тема памяти. Мы многие вещи сегодня стали забывать, стали заново совершать былые ошибки. Но наш спектакль не об истории начала XX века, а о человеческих взаимоотношениях внутри одной семьи, если их вообще можно назвать человеческими.
Есть ли у вас какой-то внутренний критерий, по которому вы оцениваете, получился спектакль или нет?
Это только мой внутренний критерий – возбужден я или нет. Можно даже сказать на физическом уровне. Но физика может иногда и обмануть.
С момента премьеры прошел почти год, общаетесь ли вы с театром, следите ли за жизнью своего спектакля?
Постоянно. За пять минут до спектакля мы каждый раз обязательно созваниваемся. Я им говорю, что они крутые. Больше ничего. Я им это говорил постоянно и на репетициях. Они долгое время были очень не уверены в себе. А в человека верить нужно, и этой верой многое можно сделать.
